Введение в психонетические языки. Начальный этап построения

Обратимся для начала к теории. Буду опираться на программный текст по психонетическим языкам – монографию Олега Бахтиярова «Постинформационные технологии – введение в психонетику», а также его статью «Психонетика». Несколько слов по поводу того, что же есть психонетический язык, с какой целью он создается и почему нас не полностью удовлетворяет привычный способ передачи информации посредством линейно-дискретного языка.
Последний вопрос уже предлагает нам оппозицию этих двух типов языка. Разница между ними состоит в том, что психонетический язык более приспособлен для описания (выражения) целостных, а значит, естественных организмических объектов[1]. Таковыми, к примеру, можно назвать человеческий организм, психику и сознание, социальные образования любого масштаба и качества, да и, по большому счету, все сущее, относящееся к понятию живого. Как известно, этот класс объектов сложно поддается управлению, необходимость которого очевидна в силу существования множества проблем, как на индивидуальном, так и общечеловеческом уровнях (проблемы понимания природы сознания, старения и смерти, деградации культуры, экологическая и пр.), а также, для решения чисто прикладных задач в различных сферах деятельности. Это связано с тем, что мышление не способно к адекватному отображению целостных объектов, ему свойственно оперировать линейно-дискретными текстами, часто утруждающими своей сложностью и громоздкостью. Оно упускает часть характеристик, фоновых и неявных, порождая механистический подход. Создание и использование психонетического языка предполагает развитие нового психического «органа», не тождественного мышлению, но способного выполнять смежные функции. Хотя, речь идет не столько о создании нового органа, сколько об актуализации рудиментарной структуры в психике, которая еще несколько столетий назад была присуща в полноценном состоянии человеку [2], чьим потомком и является современное рационалистичное сознание. Сделаю оговорку, воспользовавшись трюизмом «преумножай новое, сохраняя старое», что мышление при этом вовсе не подавляется (вопреки распространенному предрассудку о косности разума и необходимости его замены). Более того, благодаря активации смыслопорождающих механизмов, что происходит на этапах формирования психонетического языка у операторов, появляется возможность доразвить не только логику, но другие психические функции.
Разработка психонетического языка открывает еще несколько существенных перспектив. Это передача больших объемов информации, а также, возможность усвоения навыков за сверхкороткие сроки, начиная от специализированных профессиональных[3] до экзотических (навык вхождения в осознанное сновидение, управление измененными состояниями сознания)[4]. Более подробно эти аспекты будут изложены в следующих публикациях, посвященных дальнейшим этапам создания ПНЯ.
А теперь конкретно.
Построение психонетического языка связано с процедурой свертки и развертки смыслов в разных модальностях (зрительной, слуховой и т.д.). Сам смысл является целостным объектом, также и область смыслового (семантического) континуума, представленная как зона сознания.
В нашем обычном языке те или иные слова, их сочетания, отсылают к определенным смыслам. Последние можно выразить не только с помощью словесных конструкций (будь то одно слово или фраза/предложение/текст), но и посредством образа (через визуальную модальность), звука (аудиальной модальности), запаха, вкуса, телесных ощущений (тактильных, кинестетических), статических поз, жестов или движений. Согласно теории, считается, что смысл амодален и субъективно фиксируем в очень неопределенных ощущениях-состояниях. Когда нам удается их описать, значит, мы уже задействуем язык, и не имеет значения способ экспликации – через картин(к)у, звук/мелодию, движение/танец или словесно. В связи с этим и существует практическая дисциплина, именуемая синестетикой, призванная актуализировать связи между разными анализаторами, если выражаться в физиологическом ключе.
Одной из задач оператора-психонетика есть дифференцировка внутреннего мира таким образом, чтобы добиться четкого различения состояний, не прибегая к языку. Ибо любой язык по своей сути – фильтр. Это очень тонкая работа, но она позволяет наиболее полно воспринять нюансы объектов и среды, учитывая их латентные признаки.
Внимательный читатель спросит: «Но, насколько универсальны эти ваши смыслы? Ведь одно и то же понятие у разных людей может вызывать самые различные ассоциации». Безусловно, существует единое конвенциональное семантическое поле, которое конституируется той или иной культурой. Иначе понимание было бы невозможным, но, которое, в свою очередь, происходит далеко не всегда за счет рациональных механизмов. На эту проблему в свое время натолкнулась аналитическая философия в лице одного из самых ярких ее представителей Л. Витгенштейна[5]. Все попытки создания идеального логического языка оказались провальными. В своих поздних произведениях он приходит к выводу, что слова – не понятия с неизменными содержаниями. Они функционируют в определенной ситуации, внутренние процессы, чувства, представления не могут быть схвачены четкими определениями. Вряд ли Витгенштейн что-то знал о теории целостностей или о работах В.В.Налимова (хотя бы, потому что они жили в разное время) [6].
Действительно, смысл не дискретен и не поддается жесткому означиванию. К тому же, как показывает практика, индивидуальная психическая среда накладывает отпечаток на способ репрезентации смысла, который по своей природе абстрактен и пластичен. Но можно целенаправленно создать групповой «диалект», который будет понятен ее представителям после того, как каждый из них уловит индивидуальную психическую среду другого. Как это делается?
Рассмотрим подготовительный этап формирования психонетического языка.
Допустим, что некая группа людей, состоящая из 4-6 человек, желает освоить эту технику. Задачей первого этапа является актуализация области семантического (смыслового) континуума у каждого участника. Дается задание изобразить смысл того или иного слова с помощью 3 геометрических фигур: круга, квадрата, треугольника, при условии, что им можно придавать любую конфигурацию, произвольно располагать относительно друг друга и закрашивать в какой угодно цвет. Такие себе правила игры, а, говоря научным языком, они выступают параметрами локальной визуальной знаковой среды. Зачем они вводятся?
Для начала отмечу, что работа с визуальной модальностью наиболее удобна, поскольку она самая дифференцированная у большинства людей. В ней можно выделять различные знаковые подсреды, которые становятся средствами выражения смыслов. Да и набор фломастеров или какой-нибудь графический редактор доступен каждому.

Как показывает схема, именно в процессе преобразования смысла в разных модальностях, оператор получает возможность прочувствовать эту область у себя.
Того же эффекта можно добиться путем развертки смысла в альтернативных визуальных подсредах, сформированных геометрическими фигурами, или набором линий, либо их сочетанием и т. д. [7] .Как это происходит «изнутри»?
Процитируем сообщение одного из практикующих:
«Перед созданием картинки у меня сразу появляется конкретный образ, но если растянуть сей процесс во времени, то можно уловить, что сначала возникает определенное напряжение в теле. Оно сопровождается с проблеском цвета и/или размера и/или формы и/или температуры; короче говоря, возникает синестетическое переживание. Дальше я уже в Word’e подбираю точную версию, ориентируясь по чувству «оно/не оно» (подходит или не подходит)».
Параллельно участники должны угадать друг у друга, какая комбинация фигур (назовем ее пиктограммой) какому слову соответствует из предложенных 4-5 вариантов. Приведу пример.
Необходимо изобразить следующие слова:
имя(1), мать(2), отец(3), гений(4).

Ниже еще несколько примеров, иллюстрирующих схожесть способа репрезентации слов у разных операторов (к вопросу об универсальности смыслового поля).

Но часто пиктограммы, изображающие одно и тоже слово, сильно различаются, что затрудняет их правильное опознание друг у друга. Правда, через некоторое время совместной работы процент угадывания соответствий пиктограмм и слов значительно возрастает; если его величина превысит 85%, значит можно переходить ко второму этапу – формированию групповой локальной знаковой среды. При этом операторам дается новое задание – рисовать пиктограмму одного и того же слова за себя и за другого участника. Но о нем – в следующий раз.
Подводя итоги, хочу отметить несколько интересных моментов, связанных с результатами работы на первом этапе построения психонетического языка.
Что касается выбора слов, то оптимальными оказались имена существительные, не имеющие прямых наглядно-образных эквивалентов в предметном мире. В противном случае, у начинающих идет ошибочная тенденция создавать иконические изображения.Например, так:
Само по себе изображение абстрактных понятий значительно развивает восприимчивость к смысловым оттенкам языка, да и так психосемантику цвета лучше всего изучать таким образом. И нет нужды обращаться к серьезным трудам по этому вопросу; как говорят, «все находится в нас». Некоторые практикующие довольно быстро открывают у себя склонность к абстрактной живописи и синестетическому восприятию. Когда слушаешь музыку, спонтанно рождаются образы; запах приобретает форму, а вкус – окраску, цвета начинают звучать. Понимаешь, что многие фразы, именуемые метафорами, несут буквальное значение. Такие находки впечатляют, и разговоры традиционалистов об оскудении восприятия у современного человека перестают удивлять.
Еще один аспект, дающий повод провести отдельное исследование на стыке психонетики и психоанализа. Приведу несколько выражений (обрывков цитат) методом свободных ассоциаций: «бессознательное структурировано как язык», «смысл как травма», «царская дорога в бессознательное», думаю, читатель уловит намек. Визуальный психонетический язык способен дать богатый материал не только для психотерапевта, но и каждому человеку лично; самоанализ еще никто не отменял. Это может заинтересовать всех тех, кто занимается кастанедовским перепросмотром или смежными психотехниками; дело в том, что в процессе развертки смыслов «всплывают» давно забытые состояния, переживания, события, появляются необычные сны глубинного характера.
Также, обращает на себя внимание следующий факт. У многих возникает желание дать толкование созданным пиктограммам. Практически все аргументы выглядят убедительно, только они очень разные, даже противоположные! Но это совершенно не мешает правильно опознать нужное соответствие.
Делайте выводы, исследуйте, удивляйтесь!

[1] Целостный объект всегда больше, чем сумма его частей; он может быть задан только посредством круговой процедуры взаимоопределения свойств, поэтому его описание возможно лишь через граничные категории.

[2] Одним из поворотных пунктов в истории, способствовавших утрате этой функции, некоторые исследователи указывают начало массового книгопечатанья.

[3] На этом основана концепция подготовки «универсального специалиста», одна из разработок Университета эффективного развития.

[4] Здесь сложность заключается не столько в длительности выработки навыка, сколько в неприменимости, и, следовательно, отсутствии адекватного языка описания привычным способом.

[5] Л. Витгенштейн «Философские исследования»

[6] Ср. высказывания из «Логико-философского трактата», посвященные этике, эстетике, мистическому, которое себя показывает.

[7] Пример развернутого смысла слов смех (1), хохот (2), улыбка (3), ухмылка(4) в визуальной подсреде, образованной 5-7 линиями.